Дневник. Поздние записи [СИ] - Страница 126

126

— А твои родители?

— У меня есть тот, кто временами пытается называться отцом. Но у него плохо получается.

В эту тему она, к счастью, не полезла. Вместо этого дерзко потребовала:

— Расскажи о себе что-нибудь ужасное!

Я наркоман. Я вор. Я убийца. Я торгую оружием. Я покрываю в суде преступников. Зарубки на моей кровати исчисляются тысячами. Я обижал тебя слишком часто.

— Я не знаю английский.

— Шутишь? — она засмеялась.

— Как никогда серьезен.

Дальше расспросы не пошли. Видимо, это признание пациентку просто добило. Она долго смаковала эту тему, заставляя Алекса хмыкать и оправдываться, а потом вдруг потребовала зеркало, чтобы узнать, как выглядит. И пришлось повозиться, чтобы его добыть.

— Я… ничего, — изрекла девушка, наконец. — Но могло быть и лучше. — Она опасливо посмотрела на Алекса, сравнивая и не понимая, как такой человек обратил внимание именно на нее. Но подобный вопрос прозвучал бы слишком странно, и она подобрала иной: — Какого цвета у меня волосы?

— Рыжие.

— РЫЖИЕ?! Какой кошмар!

— А мне они нравились. Они были яркими, как и ты.

Карина снова покраснела от этих слов. Она не знала, что еще сказать, как увести разговор от опасных тем подальше, но тут вошла медсестра и начала что-то химичить с приборами. Вопрос оказался решен. Но вдруг медсестра повернулась к Алексу, улыбнулась и что-то проговорила. Она явно ждала ответа, а он смотрел на нее и не понимал ни слова.

— Она говорит, что с тех пор как меня привезли с операции, ты почти ни разу не отлучился, и тебе стоило бы поспать. Даже несмотря на то, что ты ухитряешься хорошо выглядеть. — Карина хитро и довольно улыбнулась. Ну еще бы.

— Передай ей, что одноразовые бритвенные станки и кредитная карта изменили мир.

— Это правда, тебе надо поспать, — вдруг на полном серьезе проговорила девушка. И именно то, что для нее это было важно, заставило его согласиться.

— Хорошо, — кивнул Алекс. — Вернусь утром.

А затем он медленно наклонился к ее лицу. Карина, в свою очередь, сжалась в комок и затаила дыхание. Она ожидала настоящего поцелуя. Опасалась. И предвкушала. Только он коротко коснулся губами ее скулы и отстранился. Она явно не ожидала и… выглядела даже несколько разочарованной.

— А еще ты куришь, — буркнула она.

— Да, это тоже ужасное обо мне, — подмигнул ей Алекс и ушел.

К вопросу взаимоотношений они больше не возвращались. Пусть он сидит у ее кровати, пусть он заботится, но они, по сути, чужие, даже она для него теперь чужачка. Вместе с памятью она потеряла и часть качеств, которые он очень ценил. И как бы ни было тяжело в этом признаваться — пришлось.

В тот день она задумчиво скрестила ноги, выглядывающие из-под больничного халата, и, помахивая ярко-красным яблоком, завела весьма странный разговор.

— Скажи, тебе что, совсем нечем заняться, кроме как сидеть со мной?

— Я могу работать и здесь, — пожал плечами Алекс. И это было правдой, так как в последнее время он занимался делом. Ее делом. Карина против интерпола. Целыми днями они переписывались с Шоном. Пока все было тихо, но Алекс не успокаивался. Естественно придут, и не отстанут за просто так. Душу ведь, ублюдки, вынут!

— И кем же ты работаешь? — скептически спросила она.

— Я юрист.

— Аа, — разочарованно протянула она.

— Что аа?! — разозлился Алекс. — Я юрист и банкир. Что с этим не так?

— То, что вы все должны быть толстыми и плешивыми, — хихикнула она и впилась зубами в яблоко.

— Это такое руководство по смене имиджа? — спросил Алекс, все еще раздраженный ее отношением. Ему сразу вспомнились все Картеры и Фраччани мира. Вот уж кто точно впечатляет… А тут ну подумаешь замах на интернациональный банк, всего-то!

— Я тебя сильно расстроила? — виновато спросила она.

— Не обращай внимания, ты же всю жизнь этим занимаешься! — фыркнул он, не подумав. И вдруг понял, что творит. Это не его Карина. Она не помнила его, она не любила его. А вдруг она и не полюбит его? Невозможно предугадать, что будет дальше. В прошлом ему потребовалось немало времени, чтобы расположить к себе эту девушку. Она недоверчива. Он ведь прочел ее дневники. И иногда он не понимал, почему она считала именно так, а не иначе!

— Что с тобой? — яблоко замерло около ее губ.

— Ничего.

— Мне жаль, что я не помню тебя, — проговорила она, понижая голос. — Я помню, что ты говорил. Я знаю, почему ты здесь. Но в остальном — пустой лист. Думаю что я тебя любила, ведь с тобой так легко. Но, Алекс, дай мне время.

— Карина, со мной совсем не легко. Поверь, тебе просто так кажется. И я тебя боюсь ничуть не меньше. Эта операция разрушила мою жизнь так же, как и твою. Ты сейчас запросто можешь объявить, что годами я мечтал и строил планы понапрасну. Время? Я не против, забирай. Но это для тебя жизнь началась с начала, а моя продолжается. И раньше она была безупречной. Пока ты была со мной. Я бы очень не хотел все это потерять.

Выглядело так, словно впечатление на нее эти слова произвели, но пока не приехали Граданские, особого эффекта ничто не возымело.

Виктор привез с собой Элю, Константина с Вероникой, их дочь Виолетту и, конечно, Жен. На появление последней надеялись как на чудо. Вдруг Карина увидит ее и, как в фильме, все вспомнит. И Доктор Дауэрс не уставал повторять, что человеческий мозг — штука сложная, и вспомнить теоретически Карина может, а потому говорить девушке о том, что малышка — ее дочь, было строжайше запрещено. Вот и выбирай кого травмировать: память человека, восстанавливающегося после операции или психику ребенка трех лет.

126