Дневник. Поздние записи [СИ] - Страница 90

— Переезжай ко мне.

— Что? — Я была, мягко говоря, в шоке.

— Переезжай ко мне. Я хочу с тобой жить.

Вот именно сейчас, когда я намеревалась собрать вещи и уехать за границу, так и не дождавшись у моря погоды, и не решив что еще могу сделать в своей ситуации, он дает мне чуть ли не карт-бланш. Несколько минут я смотрела на него. Я могла бы открыть рот и все ему рассказать. Я даже почти это сделала. А потом вспомнила его слова о том, что оплодотворенная яйцеклетка никого еще счастливым не сделала. Он просто не понимал, какой это восторг. Ему не были рады ни отец, ни мать. Напротив, он всю жизнь сам был обузой и не верил в брак, в детей. Он не верил, что новая жизнь — это чудо, он не верил, что это настоящее счастье, что это подарок. А потом у меня в животе что-то заныло, именно там, куда попала пуля… И я вспомнила, что хочу жить. И жить я буду не одна. Я вынуждена отказаться от Алекса, но, строго говоря, он никогда мне и не принадлежал без остатка, всегда что-то пытался сохранить для себя, скрыть… он верил, что это для моего же блага. Пора сыграть по его правилам. Я ничего ему не скажу. Для его блага. И для своего.

И я нацепила на лицо насквозь фальшивую виноватую улыбку.

— Алекс. Я понимаю, сегодня прекрасная атмосфера праздника и счастья, а ты немало выпил. Так что давай вернемся к этому разговору…

— К черту все, — воскликнул он. — Я хочу тебя. Сейчас и всегда. — И сказано это было совсем не в пошлом контексте. — Переезжай ко мне. Мы уедем в тот домик, тебе же там нравится, правда? Я хочу жить с тобой там. Я хочу, чтобы все было как в те пять дней, я…

— Черт возьми, да ты хоть представляешь что это такое — жить вместе? С кем ты жил? — ощетинилась я. — Это не секс-секс-секс, а разбросанные сумки и полотенца, раздражающие мелочи, это ни хрена не романтично. А ты фанат синих ленточек и чулков с подвязками. Ты хранишь около кровати мою фотографию, но тебе и в голову не приходило предложить мне зубную щетку у тебя оставить! Как только ты увидишь, что я брови выщипываю, ты сбежишь в ту же секунду.

— Когда твой отец умер…

— Ты ни разу ко мне даже не притронулся.

Он вздрогнул и отклонился назад, повернулся к бармену и показал два пальца, чтобы повторил заказ. И я тоже залпом выпила свою минералку, потому что чувствовала себя стервой, ужасной неблагодарной лживой дрянью.

— Хорошо. Значит начнем с зубной щетки. Хочешь завтра вместе сходим и выберем тебе ее?

Я аж поперхнулась. Это был провал по всем фронтам.

— Алекс. — Я обхватила руками его лицо и нежно коснулась губами его губ. — Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть или уйти, нет, ничего подобного. Я в восторге от наших отношений, и я тебя безумно люблю, но сначала протрезвей, вспомни о Сергее и его полном восторге от моей персоны. В общем со щеткой-то проблем нет, но есть нечто куда как посерьезнее. Обдумай все еще разок.

А он не отпустил меня, схватил и поцеловал, заставляя причины для отказа таять подобно апрельскому снегу.

— Ты помнишь, когда мы еще детьми были, мы почти жили вместе и об этом мечтали? — шептал он, задыхаясь. И я задыхалась вместе с ним. — Тебе же хорошо со мной, ты спишь со мной, ты любишь меня, ты хранишь мириады моих фотографий. И я уверен, что ты именно та, кто мне нужен. Карина, пожалуйста, ты сможем, мы разберемся. С каких пор ты перестала в меня верить?

— С тех, когда ты сказал, что для тебя наркотики важнее меня. И я не вижу, что поменялось с тех пор.

Это был выверенный удар ниже пояса. В его глазах я увидела настоящую боль. Будто я сделала нечто совершенно непростительное. И, если честно, я и сама так считала. А он тут же молча меня отпустил и просто взялся за следующую стопку. Уходя, я чувствовала на спине неприязненный взгляд бармена, который довольно громко (чтобы я услышала) произнес:

— За мой счет, чувак.

А свадьба продолжалась. Некоторое время я с видом сомнамбулы сновала в толпе гостей, не зная куда себя деть и отвечая отказами на предложения потанцевать. Алекса нигде не было видно, он не возвращался из бара, наверное, они с барменом принялись склонять на все лады представительниц слабого пола. Я их не винила, но когда решила проверить догадку, обнаружила, что Алекс исчез. Я сначала разозлилась, потом испугалась. Что-то происходило. Я не могла, ну не могла поверить, что он ушел с какой-нибудь красоткой. Такие вещи ощущаешь, но я сердцем чувствовала, что дело не в этом. А потом выскочила на улицу, чтобы проверить не курит ли он… и словно к месту приросла. Потому что в этом обществе я ожидала увидеть Елисеева в последнюю очередь.

Рядом с изрядно пьяным Алексом стоял Константин Граданский… и они просто разговаривали, глядя в какие-то долбаные распечатки. Что за день очевидного невероятного?!

— Алекс, какого лешего тут происходит? — не выдержала я.

И тут Константин прижал ко лбу руку и театрально закатил глаза.

— Ты все не так поняла, я все могу объяснить, я с ним не спал! — Не будь я в таком шоке и не будь это Константин, я бы расхохоталась. — Да неужели не смешно? — вздохнул он. Мы с Алексом оба посмотрели на него как на ненормального. Смешно, да только в его обществе шутить совсем не тянуло.

— А как по-твоему я должен искать сведения об убийстве твоей драгоценной матушки?! — огрызнулся Алекс, решив не комментировать внезапный отказ собственного чувства юмора.

— Но это… это… Граданские…

— В одном экземпляре, но и до остальных тоже доберемся.

— Я не понимаю!

— Чего ты не понимаешь? Я приезжаю, устраиваю допрос с пристрастием и заставляю их проверять своих людей… Граданские, знаешь ли, падлы довольно полезные временами.